Фото из архива музея отечественной войны в городе Карловац. Хорваты встречают военных после освобождения оккупированных территорий, 1995 год
Опыт Хорватии, сумевшей победить сепаратистов и восстановившей свою территориальную целостность, часто вспоминают как пример для Украины (по крайней мере, упоминали до полномасштабного вторжения РФ).
Однако на самом деле этот опыт не однозначно положительный – ради интеграции когда-то оккупированных территорий хорватским властям пришлось пойти на болезненные компромиссы, которые до сих пор влияют на страну.
На какие компромиссы пошла Хорватия для примирения? Было ли достигнуто примирение?
На все эти вопросы Европравде ответил директор Хорватского мемориально-документального центра Отечественной войны (так в Хорватии называют войну за независимость в 1991-1995 годах) профессор Анте Назор.
Выявление военных преступлений
Главная задача Центра – сбор документов, связанных с Отечественной войной в Хорватии.
Вторая задача – эти документы должны быть проработаны с научной точки зрения.
При этом анализ этих документов до сих пор позволяет находить виновных в преступлениях, происходивших на оккупированных территориях.
В частности, у нас хранятся многочисленные полицейские документы Сербской Страны (самопровозглашенного "государства" на оккупированной территории Хорватии. – Ред.).
Они были уверены, что эта территория никогда больше не станет хорватской, а потому фиксировали преступления, в том числе совершенные их военнослужащими. А когда Хорватия возвращала себе эти территории, наступление проходило настолько быстро, что эти архивы не успели ни уничтожить, ни унести с собой.
И благодаря этому мы получили доказательства многочисленных преступлений на оккупированных территориях.
Вот пример одного из таких документов. Сербский военнослужащий пошел в деревню, где оставалось гражданское хорватское население, убил старушку и бросил ее тело в колодец. Убийца был задержан, он провел под стражей два дня, но затем суд сепаратистов принял решение отправить его в качестве наказания на передовую.
Таких документов действительно немало – в которых фиксируются конкретные преступления, имена и фамилии преступников, но мы видим, что они не понесли настоящего наказания.
В таких случаях мы сообщаем факт преступлений в прокуратуру. Впрочем, напомню, что наш Центр создан не столько для поиска документов о преступлениях, сколько для сбора исторических документов.
Другое дело, что среди этих исторических документов встречаются и свидетельства о преступлениях, и здесь мы не должны действовать самостоятельно, а обращаемся в прокуратуру.
Профессор Анте Назор
Некоторых преступников удалось осудить, и они отбывают наказание в Хорватии. Но это касается только оставшихся в стране, попав под амнистию.
Другая часть таких преступников находится в Сербии, которая отказывается говорить об их экстрадиции.
Кстати, исследование документов позволяет установить и преступления, совершенные хорватскими военными. Это единичные случаи, но они тоже были.
Однако в этом случае большинство преступников удалось привлечь к ответственности. Лишь в нескольких случаях они смогли уйти от правосудия.
Переосмысление истории войны
Во время самой войны сербы, а также скучавшие по Югославии хорваты пытались очернить тогдашнее хорватское руководство.
Они распространяли слухи, что Вуковар (город на границе с Сербией, осада которого была одним из ключевых моментов хорватской войны за независимость. – Ред.) был фактически продан сербам, что оккупированные территории были просто сданы хорватской властью и многое другое подобное.
В частности, во время битвы за Вуковар распространялось много дезинформации о вероятных преступлениях хорватских сил против сербов, особенно женщин и детей, с целью позиционировать хорватскую государственную власть как преступников и нацистов.
Общеизвестной ложью, распространяемой сербской стороной, было то, что хорватские военные "убили 41 ребенка сербского происхождения в возрасте от 5 до 7 лет в начальной школе в пригороде Борово". Это ужасное вранье транслировало даже независимое британское телевидение ITV.
Упомянутая ложь должна была служить "оправданием" для нападения и уничтожения Вуковара и Хорватии, особенно для оправдания преступлений, совершенных сербскими силами во время нападения на Вуковар и после его оккупации.
Теперь, когда у нас есть возможность изучать документы того времени, мы видим, что и президент Франьо Туджман, и другие представители хорватской власти не были совершенны, но никто из них не был ни предателем, ни преступником.
Они действовали исходя из сложившейся ситуации и делали все возможное для защиты государства. В конце концов, это позволило нам победить и восстановить территориальную целостность.
Результаты говорят сами за себя: то, что Хорватии удалось устоять в начале войны, воспринималось как чудо.
Причем это касается и оппозиции – в Хорватии были партии, призывающие к созданию новой Югославии. Речь идет о социал-демократах, они голосовали за независимость Хорватии, но рассматривали это как первый шаг к новому государственному объединению, которое, по их мнению, будет более справедливым. Они утверждали, что Хорватия не сможет существовать самостоятельно, что ее никто не признает.
Однако, что немаловажно, эти идеи они озвучивали до начала вторжения, а после него изменили свою позицию. И именно поэтому они до сих пор присутствуют в политике и представлены в парламенте.
Впрочем, в Саборе (хорватском парламенте. – Ред.) присутствует и партия, являющаяся фактической правопреемницей политсилы, которая была инициатором отторжения территории (вероятно, речь идет о Самостоятельной демократической сербской партии, основанной в 1997 году. – Ред.)
Более того, среди ее членов есть как те сербы, которые остались лояльными хорватскому государству, так и те, кто в годы войны находился на оккупированной территории и пытался содействовать ее отделению от Хорватии.
К сожалению, такова цена мирной интеграции части оккупированной территории (хорватского Подунавья. – Ред.).
Уступки для интеграции
Лидеры сепаратистов, такие как Милан Мартыч, были осуждены Гаагой и отбывают наказание.
Однако это касается только самой верхушки сепаратистов, ведь в Гааге не рассматривали даже среднее звено преступников.
В конце концов даже не все преступления лидеров сепаратистов вылились в обвинительные приговоры Гааги – значительная часть военных преступлений, совершенных в Вуковаре, остались без наказания.
Что касается сепаратистов более низкого уровня, то здесь Хорватия использовала инструмент аболиции (прощения), освободив от уголовной ответственности всех, кто не был замешан в военных преступлениях. Точнее, против кого нет свидетельств о преступлениях.
Это было очень непростое решение, ведь получившая прощение персона получила все права, включая и возможность избираться в хорватский парламент и работать в органах власти.
Вы прекрасно понимаете, насколько тяжелым было это решение и как оно фрустровало хорватское общество, особенно военных. Те, кто носил пушку на сербские позиции и даже стрелял из нее по хорватским военным, получили возможность становиться мэрами или депутатами.
Особенно это касается освобожденных территорий, где таких представителей власти очень много.
Все это та цена, которую заплатила Хорватия за интеграцию, и это до сих пор является проблемой для общества.
В частности, это до сих пор препятствует возвращению на эти территории хорватов, которые были вынужденных убегать от сепаратистов и агрессора.
Я знаю историю женщины, изнасилованной на оккупированной территории, она знает, кто ее обидчик, узнала его, однако не может доказать это преступление. В том числе – потому, что местное общество стоит на стороне этого преступника, создавая ему алиби. И это не единичная история. Поэтому это до сих пор фрустрирует хорватское общество.
А еще проблема в том, что лидеры хорватских сербов до сих пор отказываются признать акт агрессии против Хорватии. Более того, живя в Хорватии, они до сих пор утверждают, что операция "Буря" (операция по освобождению оккупированных сепаратистами хорватских территорий. – Ред.) является преступлением. Чтобы вам было понятно, это то же самое, если бы кто-то сказал, что освобождение Херсона от россиян является преступлением.
Конечно, если я услышу от своего собеседника нечто подобное, я просто прекратю разговор. Однако уголовного наказания за такие заявления нет – и это до сих пор раскалывает наше общество. В частности, правые силы время от времени задают вопрос о криминализации таких заявлений.
Но есть только единичные случаи таких наказаний.
В частности, когда во время выборов в Вуковаре одна из сербских партий расклеивала плакаты с надписью, что возвращение этого города в Хорватию является геноцидом сербского народа. Организаторов этой кампании удалось наказать.
Также в этом году был случай, когда сербские туристы пели песни, под которые в годы войны убивали хорватов, размещали сербские флаги в местах памяти. За это они были наказаны, но только штрафом.
Хорошие сербы
Важный момент: Хорватия не испытывает проблем с сербами. Проблемы есть только с "великосербами" – зараженными вирусом сербского империализма.
К сожалению, эта пропаганда оказалась эффективной, а главное остается эффективной даже сейчас.
Но, к счастью, есть и противоположные примеры. В частности, значительная часть сербов во время войны осталась лояльным хорватскому государству.
Более того, более 9 тысяч сербов воевали в рядах хорватской армии против сепаратистов и агрессора.
Эти сербы воспринимали Хорватию как свой дом и вместе с хорватами защищали его от агрессора.
И люди в Хорватии ценят таких сербов гораздо больше, чем хорватов, которые с началом войны вдруг оказались где-то в Мюнхене.
Автор Юрий Панченко. Источник ЕВРОПЕЙСКАЯ ПРАВДА. Статью перевели и к публикации подготовили добровольцы Центра Гражданского Сопротивления "Res Publica".
