«Гарантии» русского мира

Отто фон Бисмарк: «Die von Russland unterzeichneten Abkommen sind nicht einmal das Blatt Papier wert, auf dem sie geschrieben wurden», что в переводе на русский звучало бы так: «Подписанные Россией договоры не стоят и того листа бумаги, на котором они написаны». Этот «хамелеон» изречения немецкого канцлера бродит по просторам интернета, но не имеет никакой надёжной исторической основы. Однако это не меняет сути приписываемой цитаты: договор с Россией и её «гарантии безопасности» — лишь пустой звук.

Автор: Гиедрюс Сакалаускас, Центр гражданского сопротивления - Res Publica.

Американские солдаты стелят красную дорожку возле российского самолета | Фото: скриншот FOCUS.UA

Почему я вспомнил эту цитату? После противоречивого саммита в Аляске  специальный посланник Д. Трампа Стив Уиткофф в интервью CNN с воодушевлением заявил, что Россия согласилась позволить США предлагать Украине гарантии безопасности по типу статьи 5 НАТО и даже включить в своё законодательство обязательство не нападать на Украину и Европу. Стоит ли всерьёз обсуждать такие обещания? Чего они стоят? Обратимся к близким нам историческим примерам.

Едва восстановив независимость, Литва оказалась между жерновами великих геополитических сил. По мирному договору от 12 июля 1920 года Советская Россия «навечно» признала суверенитет Литвы, отказалась от всех претензий и признала Виленский край. Казалось — вот он, фундамент международного права, который будет защищать молодое государство. Но «вечность» продлилась всего несколько месяцев: при лукавой улыбке Москвы операция «повстанцев» Желиговского оторвала Вильнюс, а Литву цинично поставили перед фактом. Можно ли серьёзно говорить о доверии, когда «вечность» растворяется в осеннем тумане?

В сентябре 1926 года был подписан Договор о ненападении, который должен был создать хотя бы минимальный фундамент безопасности. Для Литвы он казался реальным щитом, для СССР — удобной возможностью изображать «миротворца» перед Западом. На бумаге — красивые формулировки: невмешательство, отказ от агрессии, уважение суверенитета. В реальности — дипломатическая ширма, позволившая Москве спокойно ждать благоприятного момента, пока международная обстановка не повернётся в её пользу. Сколько стоит обещание, для нарушения которого достаточно удобной конъюнктуры?

10 октября 1939 года Договор о взаимопомощи оказался ещё коварнее. Вильнюс «вернулся» Литве, но в страну вошли 20 тысяч красноармейцев, советские войска обосновались на базах, перехватили стратегические аэродромы и железнодорожные узлы. Всё было подготовлено к спектаклю оккупации: официально — вежливым языком дипломатии, за кулисами — военной агрессией. Июньский ультиматум 1940 года, «народное» правительство, фарс «выборов» и, наконец, аннексия — так закончился театр дружбы. Сколько раз ещё нужно напоминать, что московская «помощь» чаще всего оказывается цепью, а «гарантия» — затянутым ошейником?

После распада Советского Союза история повторилась в Украине. В 1991 году эта страна унаследовала третий по величине ядерный арсенал в мире — сотни носителей и более 1700 боеголовок. Запад стремился к нераспространению и стабильности, Украина — к безопасности и утверждению независимости. 5 декабря 1994 года в Будапеште был подписан меморандум, который должен был закрепить новый порядок: Украина отказывается от ядерного статуса и присоединяется к Договору о нераспространении как неядерное государство, а взамен США, Россия и Великобритания обязались:

1.     Уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины.

2.     Не применять силу и не угрожать силой против Украины.

3.     Никогда не использовать ядерное оружие против Украины.

4.     Консультироваться в случае угрозы суверенитету Украины.

5.     Искать помощи Совета Безопасности ООН, если Украина станет жертвой агрессии.

Казалось, всё просто — обмен: отказ от ядерного оружия в обмен на безопасность. Но чем это закончилось?

В 2014 году Крым был оккупирован и аннексирован. Это не вопрос интерпретаций, а очевидное применение силы против государства, чьи границы и суверенитет были гарантированы. В том же году война на Донбассе — новая гибридная реальность, когда агрессор якобы не участвует, но посылает оружие, инструкторов, военных. 24 февраля 2022 года — открытое вторжение, масштаб которого уничтожил любую видимость Будапештского документа. Куда делся механизм консультаций? Как может работать Совет Безопасности ООН, если агрессор обладает правом вето? Разве не в этом настоящая трагедия: гарантии были политическими, а не юридически обязательными, и даже обязательные документы рушатся, если нет силы их защищать?

Российское «мы примем закон, что не будем нападать на Украину и Европу» звучит как комическая фраза, если вспомнить, что такое российская правовая реальность. В Конституции цензура запрещена, но независимых СМИ почти не осталось; выборы теоретически свободные, но оппозиционных кандидатов нет, а голоса считают так, как нужно; свобода слова гарантирована, но за одно слово «война» можно получить судимость; социальные права сияют в красивых статьях, но повседневность пенсионеров — нищета; международные договоры имеют силу закона, но Будапештский меморандум или двусторонние соглашения о границах находят своё место в мусорной корзине.

Это двуличие не ново — оно унаследовано от советского «права», когда в конституции сверкали все мыслимые свободы, а в реальности человека загоняли в рамки молчания, страха и контроля. Сегодняшняя Россия лишь переняла эту традицию: документы — это витрина, а за витриной — логика силы. И эта логика не меняется, даже если на витринное стекло наклеиваются новые «меморандумы», «соглашения» или «гарантии».

История Литвы в межвоенный период, опыт Украины после Будапештского меморандума и сам российский правовой фарс сводятся к одной простой истине: обещания Кремля действуют лишь до тех пор, пока они выгодны Москве. Как только обещание становится помехой, его забывают, переписывают или растаптывают гусеницами танков. Стоит ли снова и снова варить тот же суп и надеяться, что на этот раз вкус будет другим? Не лучше ли признать, что бумага без силы — лишь бумага?

Вот почему, говоря о гарантиях, мы должны вывести простое уравнение: реальная безопасность рождается из силы, единства и готовности защищаться, а не из московских обещаний. Бумага горит быстро, а свобода держится лишь столько, сколько её поддерживает воля и мощь. Поэтому, когда кто-то снова предлагает «мирный документ» с Россией, стоит спросить: сколько продлится эта «вечность» — месяц, неделю, до ближайшего удобного случая? Если ответа нет, значит, «гарантия» — не более чем дымовая завеса. Нам не нужны новые миражи, нам нужна твёрдая реальность: оборонные возможности, политическая воля, солидарность союзников и нулевая толерантность к агрессии. Бумага сгорит, а свобода устоит лишь до тех пор, пока мы сами будем готовы её защищать.

---

Автор: Гиедрюс Сакалаускас, Центр гражданского сопротивления Res Publica. Статью к публикации подготовили добровольцы Центра Гражданского Сопротивления Res Publica.