Сначала никто не мог вообразить, что российско-украинская война может начаться. И все-таки она началась. Теперь никто не может сказать, чем она завершится. Однако она все-таки завершится.
Война – это, в конце концов, тоже политика. То, что Украина сейчас побеждает на поле боя, имеет огромное значение, поскольку таким образом она оказывает давление на российскую политику. Такие тираны, как Путин, могут вызвать определенный восторг, поскольку они производят впечатление, того что делают все, что им вздумается. Конечно, это неправда. Более того, их режимы обманчиво хрупки.
Я считаю, что война закончится, тогда когда украинские военные победы изменят российскую политическую реальность – и этот процесс, думаю, уже начался.
Украинцы, согласитесь, оказались потрясающе хорошими воинами. Они провели серию оборонительных, а затем и наступательных операций, которые хочется назвать "взятыми из учебника", но правда в том, что ни один из этих учебников еще не написан. Как бы там ни было, будущие учебники по военному искусству будут основаны на примерах русско-украинской войны. Так вот, украинцы провели эти операции с удивительным спокойствием, собранностью и хладнокровием, даже когда враг совершал по отношению к ним ужасные преступления и открыто выступал за уничтожение их как нации.
Однако сейчас, похоже, у нас есть определенные трудности с тем, чтобы представить, как Украина в конце концов достигнет своей победы, даже несмотря на то, что ВСУ постоянно продвигаются вперед. Наверное, это потому, что у многих из нас сознание попало в ловушку одного довольно неприглядного варианта, как может закончиться эта война. Здесь, конечно, речь идет о ядерном взрыве. Я думаю, что мы нарисовали этот сценарий отчасти потому, что нам не хватает других вариантов, а этот выглядит все же именно как конец.
Однако использование грибовидного облака для завершения повествования порождает беспокойство и мешает ясному мышлению. Сосредоточение на этом сценарии, а не на других, более вероятных, мешает нам увидеть, что происходит. Это также не дает подготовиться к более вероятному будущему. Мы никогда не должны упускать из виду, насколько украинская победа улучшит мир, в котором мы живем.
Но как нам достигнуть этого? Ведь война может окончиться несколькими путями. Здесь я хотел бы предложить один вероятный сценарий, который может воплотиться в ближайшие несколько недель или месяцев. Конечно, есть и другие. Однако важно начать направлять свои мысли к наиболее вероятным ходам.
Предлагаемый сценарий состоит в том, что конвенционное поражение россиян в Украине непременно превратится в борьбу за власть уже в самой РФ, что, в свою очередь, потребует от Москвы полностью вывести свое войско с украинской земли. С исторической точки зрения это очень знакомая цепочка событий.
Но прежде чем я продолжу, нам сначала необходимо устранить фактор ядерного оружия. Говоря о ядерной войне в широком, общем смысле, мы воображаем, что российско-украинская война — это все о нас. Мы чувствуем себя жертвами. Мы говорим о своих страхах и тревогах. Мы пишем кликбейтные заголовки о конце света. Но почти наверняка эта война не окончится обменом ядерными ударами. Ядерные государства сражаются и проигрывают войны, начиная с 1945 года. И хотя в таких местах, как Вьетнам или Афганистан, они терпели довольно унизительные поражения, однако никто из них так и не применял ядерное оружие.
Правда, есть определенный соблазн мысленно уступить ядерному шантажу. Как только поднимают тему ядерной войны, она кажется чрезвычайно важной, и мы впадаем в депрессию и одержимость. Именно к этому пытается подвести Путин своими туманными намеками о ядерном оружии. Как только мы принимаем во внимание его речи, мы воображаем себе угрозы, которые Россия на самом деле не представляет. Зато мы начинаем говорить об украинской капитуляции, просто, чтобы снять психологическое давление, которое ощущаем.
Это, однако, выполняет работу Путина за него, спасая его от той беды, создателем которой он является. Правда, в том, что Путин начал проигрывать в войне, которую сам и начал. Говоря об угрозе ядерного удара, он надеется, что это будет сдерживать демократию от поставок оружия Украине и выиграет для РФ достаточно времени, чтобы подтянуть собственные резервы на поле боя и, таким образом, замедлить украинское наступление. Вероятно, он ошибается в том, что это сработает, но резкие речи — один из немногих оставшихся у него козырей.
Сейчас я вам объясню, почему уступка ядерному шантажу не прекратит войну в Украине. Вероятно, это сделало бы будущую ядерную войну, напротив, гораздо более вероятной. Прежде всего, уступки ядерному шантажисту учат его, что угрозы такого рода дадут ему то, чего он хочет, что предполагает дальнейшие кризисные сценарии. Это учит других диктаторов, будущих ядерных шантажистов, что все, что им нужно – это ядерное оружие и немного бахвальства, чтобы получить то, что они хотят. А это значит больше ядерных противостояний. Это имеет тенденцию убедить всех остальных, что единственный способ защитить себя – создать ядерное оружие, которое приведет к его распространению по миру.
Следует признать, что сегодня существует определенная разновидность ядерной угрозы, но направленной не против нас, а против украинцев. Однако они сопротивлялись ядерному шантажу в течение последних семи месяцев. И если они смогли это сделать, мы, непременно, тоже сможем. Когда такие известные российские политические деятели как глава Чечни Рамзан Кадыров, говорит о применении ядерного оружия, имея в виду использование его в Украине. Но это не значит, что война завершиться именно так. Поскольку Кадыров также утверждает, что отправляет своих сыновей подростков воевать в Украину. Чтобы они попали под облучение российским ядерным оружием?
Россия утверждает, что мобилизует сотни тысяч новых военных. Это не очень хорошо, но даже так: действительно ли Путин взял бы на себя политические риски, связанные с широкомасштабной мобилизацией, отправил бы россиян в Украину, а потом взорвал бы где-нибудь поблизости ядерное оружие? Уже сейчас уровень боевого духа в его войске - серьезная проблема. Оказывается, что более полумиллиона россиян уже бежали из своей страны, чтобы не быть отправленными на войну в Украину. Если бы россияне думали, что их мобилизуют на территории, где будет использоваться ядерное оружие, эта цифра была бы еще больше. Мобилизированные не получают соответствующего защитного снаряжения в случае ядерного удара. Более того, в подавляющей части у них нет соответствующего снаряжения для ведения даже обычной войны.
Россия объявила, что части восточной и южной Украины теперь принадлежат ей. Это, конечно, смешно. Но действительно ли Москва применила бы ядерное оружие на землях, которые, как она утверждает, являются русскими, убивая или облучая людей, которые, как она утверждает, русские граждане, гражданские лица и военные? Это не невозможно, но очень маловероятно.
И даже если бы это произошло, это не завершило бы войну или, по крайней мере, не завершило бы ее победой России. До сих пор я размышлял, даже не упоминая о сдерживающем факторе в виде мирового сообщества. Ведь есть определенные ожидания, что использование ядерного оружия повлечет за собой мощный ответ со стороны других стран. Американцам дали достаточно времени для того, чтобы обсудить этот вопрос, и я думаю, что их ответ на применение ядерного оружия Россией будет рассчитан так, чтобы вывести из строя вооруженные силы РФ и унизить Путина лично. Другой опосредованной формой сдерживания является знание о том, что применение ядерного оружия приведет к потере Путиным и Россией поддержки во всем мире.
Мне также интересно, рискнет ли Россия разместить ядерное оружие в Украине или даже близ нее, учитывая дальнобойную точную украинскую артиллерию, ненадежность своей материально-технической базы и способность украинцев завладеть системами вооружения, которые россияне привозят в их страну. Трудно переоценить трудности, которые испытывают россияне, чтобы поддерживать свое оружие в надлежащем техническом состоянии.
Конечно, россияне могут вместо наземного заряда использовать ракету с ядерной боеголовкой. Но некоторые из их ракет самовольно падают на землю, другие просто сбивают. Российские самолеты также обладают свойством иногда падать, но еще чаще они сбиваются ВСУ, вплоть до того, что вылеты их боевой авиации становятся редкими и привлекают особое внимание.
Если предположить, что Россия действительно хотела бы взорвать небольшой ядерный заряд в Украине и добилась бы в этом успеха, несмотря на все вышесказанное, то для нее это все равно не имело бы никакого решающего значения. Поскольку украинские войска имеют децентрализованное построение управления, нет больших скоплений украинских солдат или техники, по которым можно было бы ударить. Даже если бы произошел удар, украинцы продолжили бы борьбу. Они говорят об этом месяцами, и нет причин сомневаться в них.
Есть также такая проблема как мотив. Путин хочет, чтобы мы сочувствовали его обстоятельствам, что, конечно, само по себе очень подозрительный шаг. Но можно ли доверять тому, что он вообще говорит? Мы говорим, что “Путин приперт к стенке. Что он будет делать?” Вот так мы сами и начинаем говорить о ядерном оружии: Путин заводит нас в то, что мы должны считать его собственным психологическим пространством. Но это все только ощущение. На самом деле, это не причина.
Если бы чистые эмоции, вызванные поражением, побуждали к применению ядерного оружия, это давно бы случилось. Но ничего подобного не происходит. Мало ли что может быть унизительнее поражения под Киевом через месяц после начала войны. Шоком стал и коллапс фронта в Харьковской области в прошлом месяце. Пока я пишу эту статью, украинцы достигают значительных успехов в областях, о которых Путин во время огромных телевизионных торжеств заявил, что они навсегда войдут в состав России. Официальный ответ Москвы заключался в том, что границы этих областей еще не определены, а неофициальным ответом на наступление превосходящих сил украинцев стало отступление.
Так что посмотрим повнимательнее на позицию Путина. Российские вооруженные силы в Украине не приперты к стенке: они будут в безопасности, отступая обратно в РФ. Метафора стенки также не очень помогает понять, где стоит Путин. Это больше похоже на то, что вокруг него передвинули мебель, и ему придется по новому сориентироваться.
То, что он сделал в Украине, изменило его позицию в Москве, причем к худшему. Из этого, однако, не следует, что он "должен" выиграть войну в Украине, что бы это ни означало ("может" логически стоит перед "должен"). Для Путина удержать власть в Москве – это самое важное, и для этого не обязательно подвергать себя дальнейшему риску в Украине. Как только (и если) Путин понимает, что война проиграна, он скоректирует свое мышление по своему положению дома.
Летом ему все было проще. До недавнего времени, наверное, пока Путин не выступил с речью о мобилизации, он мог просто объявить о победе в СМИ, и большинство россиян удовлетворились бы этим. Но сейчас он довел свою нелепую войну до того, что даже российское информационное пространство начинает давать трещину. Как показывают последние социологические опросы, благодаря мобилизации россияне начали переживать за войну, как никогда раньше. А теперь даже их телевизионные пропагандисты признают, что российские войска отступают. Следовательно, в отличие от первой половины войны, Путин не может больше просто утверждать, что все хорошо, и не считаться ни с чем. Он должен сделать что-нибудь другое.
Земля сдвинулась под ногами Путина. Его политическая карьера была построена на использовании контролируемых СМИ для превращения внешней политики в успокаивающее представление. Если сказать это другими словами, то выживание режима зависело от двух факторов: происходящее на телевидении важнее того, что происходит на самом деле; и то, что происходит за границей, важнее, чем то, что происходит дома. И мне кажется, что эти факторы уже не работают. С началом мобилизации разница между домом и за границей разрушена. С проигранными битвами разница между телевидением и реальностью существенно снизилась. Действительность начала играть большую роль, чем телевидение, а Россия больше, чем Украина.
Между верхушкой и общественным мнением в России также возник раскол, который сейчас можно заметить даже на телевидении. Некоторые россияне считают эту войну святым делом, которое можно выиграть, только если рубить виновникам головы, будто тогда руководство будет вести себя честнее и начнет посылать больше людей и техники на фронт. Среди них есть и несколько военных блогеров, которые сейчас находятся в зоне боевых действий, и их голоса становятся все популярнее. Однако это ловушка для Путина, поскольку он и так посылает на войну все, что только может. Из-за этих голосов он выглядит слабым. Другие полагают, что война была ошибкой. Из-за этих голосов он будет выглядеть глупым. Поскольку это лишь некоторые из самых главных и противоречивых мнений, с которыми сейчас сталкивается Путин в своем уязвимом и ослабленном положении.
Если война за границей ухудшает твое положение, и если эту войну невозможно выиграть, лучше закончить ее сегодня, чем завтра. Я подозреваю, что Путин просто не понимает этого. Однако он зашел достаточно далеко, чтобы осознать, что он должен действовать в реальном мире, хотя до сих пор его решения были неудачными.
Мобилизация была худшим выбором для обоих миров: достаточно большой, чтобы оттолкнуть население, но слишком малой и, самое главное, слишком поздней, чтобы повлиять на что-то до зимы. Вероятно, это было следствием компромисса, который показывает нам, что Путин правит не сам. Он пытается напрямую руководить войсками в Украине. Однако неудачи в войне открывают его для критики (пока косвенной). И тут Путин, похоже, застрял: завершение войны сейчас, без изменения повестки дня, усилило бы некоторых его критиков. А после проведения мобилизации у него осталось не так много средств, с помощью которых можно привлечь дополнительные силы. Итак, как изменится повестка дня?
Все меняется само собой. Сейчас Путин оказался заложником события, которое должно было произойти с кем-то другим, только в телевизоре и в каком-то далеком-далеком месте, но сразу получившем политическую огласку внутри России. Двое известных российских политических деятелей – Рамзан Кадыров и Евгений Пригожин – довольно жестко подвергли критике высшее российское командование. Учитывая, что все знают, что Путин фактически руководит армией единолично, это должно было вызвать раздор. Кремль прямо ответил Кадырову, а армейская пропаганда показывает раскритикованного командира вместе со своими войсками в поле.
По-моему, это не случайно, и Кадыров, и Пригожин присматривают за чем-то вроде частных вооруженных сил. Кадыров фактически является диктатором Чечни и имеет собственное ополчение, которое с началом войны было развернуто в Украине, где, похоже, занималось лишь издевательствами и устрашением мирных жителей, а также размещением своих фото и видео в инстаграме и тик-токе. После начала мобилизации в РФ в прошлом месяце Кадыров объявил, что никто из Чечни мобилизован не будет. Отсюда можно заключить, что он бережет своих людей для чего-то другого.
Пригожин является руководителем печально известных наемников из ППК "Вагнер", благодаря которым и стал известным. (Он также отвечает за исследовательское интернет агентство, которое было одним из участников гибридной войны против Украины в 2014 году и кибервойны против Британии и США в 2016 году.) Среди прочего ППК "Вагнер" была причастна к ряду попыток смены режима, в частности кровавых чисток марионеточных российских правительств в Луганской и Донецкой областях, а также попытки убить Владимира Зеленского в начале войны [2022]. Без сомнения, это было сделано по приказу Путина, тем не менее это довольно неприятный набор навыков и опыта.
Сейчас Вагнер возглавляет ежедневные попытки наступления россиян в районе Бахмута Донецкой области, которые каждый раз заканчиваются ничем. Похоже, теперь "Вагнер" не очень любит проявлять активность там, где украинцы продвигаются вперед, что является важным наблюдениям. Gulagu.net сообщил, что боевик Вагнера застрелил офицера московской армии, что якобы свидетельствует о том, что на этом участке столкновения не все хорошо. Итак, можно ли на основании этих свидетельств сделать предположение, что Пригожин бережет обученных людей и те средства, которые у него еще остались? Он открыто вербовал в ряды Вагнера российских заключенных для войны в Украине. Я бы осмелился предположить, что он посылает их на смерть, а сам придерживает людей и оборудование, которые могли бы пригодиться в каком-нибудь другом деле.
Пригожин и Кадыров призывают к усилению войны и насмехаются над высшим российским командованием в наиболее возможном для них агрессивном тоне, но при этом берегут собственных людей. Это очень похоже на ловушку. Публично критикуя способ ведения войны, они ослабляют контроль Путина за информационным полем. Вынуждая его взять на себя ответственность за провал в войне, даже если сами делать этого не собираются, они еще больше усугубляют его положение. Они говорят Путину, что нужно побеждать в войне, которую, похоже, даже не пытаются выиграть.
Согласно общей логике, которую я описываю, соперники будут пытаться сохранить какие-либо боевые подразделения, которые они имеют, либо для защиты собственных личных интересов в неожиданное время, либо для того, чтобы играть в пользу Москвы. Если текущая ситуация действительно такова, то скоро всем причастным покажется бессмысленным иметь вооруженные силы в далекой Украине или, если уж на то пошло, уничтожать их там изо дня в день. Затем, наконец, наступит переломный момент. Как только некоторые руководители поймут, что другие придерживают свои подразделения, будет безумием терять (или отсылать) свои.
В определенный момент эта логика коснется и самой русской армии. Как отметил Лоуренс Фридман, если армия хочет играть определенную роль в российской политике или престиж в российском обществе, ее командиры имеют стимул отойти, пока и у них еще есть подразделения для командования. И если Путин сам хочет остаться у власти, то ни дискредитированная, ни деморализованная армия не в его интересах.
Сама мобилизация тоже начинает выглядеть как копье, направленное не туда: есть ли смысл посылать тысячи неподготовленных и недостаточно оснащенных людей туда, где они будут обречены? Конечно, Путин исходит из того, что мобилизованные солдаты либо погибнут, либо победят. Но если они убегут, то станут опасной группой, которая, возможно, будет готова к смене руководителя.
Таким образом, мы можем увидеть вероятный сценарий того, как это вторжение закончится. Война является формой политики, и режим в России будет изменен через поражение в ней. Поскольку Украина продолжает выигрывать битвы, один поворот будет сопровождать другой: телевидение уступит действительности, а украинская кампания уступит борьбе за власть в России. В такой борьбе нет смысла иметь вооруженные подразделения в далекой Украине, когда намного полезнее было бы развернуть их у себя в России. Они необязательно будут участвовать в вооруженном конфликте, хотя этого нельзя полностью исключить, но прежде всего эти подразделения необходимы властям, чтобы сдержать других и защитить себя. Для всех действующих лиц возможно плохо проиграть в Украине, но гораздо хуже проиграть в России.
Логика ситуации будет обращена в пользу того, кто быстрее всего это осознает, сможет контролировать и перераспределить. Как только начнется цепная реакция, очень быстро потеряется смысл иметь русские войска в Украине вообще. Опять же из этого не обязательно следует, что в России будут вооруженные столкновения. Поскольку нестабильность, вызванная войной в Украине, вернется домой, те из российских лидеров, которые захотят нажиться на этом, или же, наоборот, защититься от нее, будут желать, чтобы их силы были расположены поближе к Москве. И это, конечно, было бы очень хорошо и для Украины, и для мира.
Если это произойдет, Путину не понадобится оправдание, чтобы уйти из Украины, поскольку он будет это делать ради собственного политического выживания. При всей его личной привязанности к своим странным представлениям об Украине, я полагаю, что он больше привязан к власти. Если сценарий, который я здесь описываю, развернется, нам не придется беспокоиться о том, о чем мы обычно волнуемся, например, как Путин относится к войне и будут ли россияне расстроены проигрышем. Во время внутренней борьбы за власть в России Путин и русские будут думать о других вещах, и тема войны незаметно уступит место более насущным заботам. Иногда вы меняете тему, а иногда тема меняет вас.
Конечно, все это остается очень трудно предсказуемым, особенно на уровне детализации. Другие результаты тоже вполне возможны. Но линия событий, которую я здесь обсуждаю, не только гораздо лучше, но и гораздо вероятнее, чем те сценарии конца света, которых мы боимся. Поэтому это то, что стоит учесть и к чему следует подготовиться.
Источник на английском .языке колонка Тимоти Снайдера. Перевели и статью к публикации подготовили добровольцы Центра Гражданского Сопротивления "Res Publica".
